Таким образом, когда Алина Романова ввалилась в бар "Шаманама", медичка представляла собой зрелище для сих краев забавное и необычное. Блондинка лет двадцати пяти, среднего роста и фигуристости, Аля была безоружна, по крайней мере на первый взгляд и одета в джинсы и голубую тунику с провокативной надписью "eyes are UP there!". На ногах у нее красовалась модная обвука, по недоразумению зовущаяся кроссовками: высокие, до середины голени, расшнурованные от подъема мягкие полусапожки с плоской рельефной подошвой и огромным мягким языком, нависающим над шнуровкой. На плечах у нее была большеватая ей потертая жизнью черная и пыльная косуха, а дополнял образ небольшой спортивный рюкзачок красного цвета, который девушка несла за одну лямку.

Оглядевшись, Алина утвердилась в мысли, что негласное название этого кабака - "Приключения на вторые 90", и направилась к стойке, где приметила свободный стул, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, но при том выглядеть уверенно. Внешне стратегия заключалась в том, что девица с неестественно выпрямленной спиной и глядя прямо перед собой и печатающая шаг, являла собой картину "нервничающая чужачка считает, что если не смотрит на людей, то и они ее не видят".

Утвердившись, наконец, на стуле, Алина пошарила по бару глазами, выбирая, что бы заказать. В голове у нее уже оформился план действий: заказать что-то легкое (пить-то даже не обязательно), и сидеть, тихонько грея уши. Вдруг кто-нибудь скажет что-то, что поможет ей сообразить, где она находиться. На крайний случай, всегда можно было спросить у бармена... ну, например "А до Двинцовских дачных поселков далеко?"

- Добрый день! Мне... пива! Пива... пожалуйста, - попросила она. - Светлого! - и, стараясь сделать это украдкой, достала кошелек и вытянула купюру. То, что на бармене была такая же куртка, как на ней, вселило в нее немного уверенности, в конце-концов, одежда же признак принадлежности к социуму, разве нет?

Аля четко знала, что никаких разрешений у нее не было. Это что получается, она теперь военная преступница? Или как это еще может называться? Такую шуточку провернуть охамелым вчерашним студиозам-медикам врядли было под силу. А для розыгрыша все было слишком как-то убедительно. Аля перестала напирать на стойку, и, выпрямившись, забарабанила пальцами по столешнице, напряженно переваривая ситуацию, понимая, что толком ничего не знает, делает поспешные выводы и, скорее всего, мысленно порет откровенную чушь. Идти сдаваться с повинной? А кому? Куда? Тут воображение вчерашней студентки медвуза услужливо нарисовало вдохновленные страшными рассказами о произволе всяческих военных и милицейских чинов над беззащитными людьми сцены мытарств по военным милициям, подкрепленные виденными в дурацких боевиках сценами "форсированных диалогов" - проще говоря, допросов. Так что, девушка немедленно отмела такой расклад. Пробовать втихую выбраться? Снова незадача: вот пробирается она через темный ночной лес, бежит-падает, лают служебные собаки и мечутся со ствола на ствол сильные лучи маглайтов. Да и слухов неприятных много ходит про Зону... Мало ли что тут. А даже если и ускользнет (дело казалось ей совершенно невыполнимым), что потом? Пешком и автостопом до Киева? Ей диплом уже только по почте вышлют, похоже. Некстати вспомнилось, что с тех пор, как разругалась с Никитой, пришлось вернуться в общагу, а учеба, собственно-то и завершилась.

- Тут поработать? Официанткой? - вяло уточнила Алина, все еще пребывавшая в плену мрачных рассуждений и пораженческих фантазий. - Серьезно говорю, врач я. Анестезиолог. Почти с дипломом....

Раненый действительно обнаружился на втором этаже, причем еще до того, как был увиден: громкий и тоскливый мат в потолок свидетельствовал его присутствие не хуже указателей.
Войдя в комнатушку, она брезгливо поморщилась - как ни крути, кровь не пахнет, воняет. Выбор "инструментов" вообще заставил ее недоуменно вздрогнуть.
- Этим?
Бинты, валявшиеся на тумбочке, выглядели так, словно их уже раза три сматывали обратно, желтые и с крошащейся ниткой. Кедгута, понятное дело, не было, игла лежала прямо на пыльной деревяшке.
Не удивительно, как обреченно матерился пациент.
Тут Аля подошла поближе.
- Омнопон? Похоже на омнопон. Сколько дали? - Судя по сниженной чувствительности, унылому блуждающему взгляду пациента, она поняла, что тот уже вполне дошел до кондиции, когда ранами можно заниматься без фиксации. Общая анестезия, мда. Запоздало она сообразила, что в такой обстановке использовался, скорее не медицинский морфий, а какая-нибудь наркота на его базе.
Отложив подальше свой рюкзак, девушка сняла куртку.
- Где руки помыть? С мылом, - на всякий прибавила Аля, собираясь обеспечить несчастному раненому хоть какой-то доступный уровень санитарии.
Вскоре она возобновила вопросы, требуя поочередно: чистых простыней, электрический чайник, полный воды, в который, не мудрствуя лукаво, запихала на кипячение престарелые бинты, нитки и иглу, раздобыла ножницы.
Одну из принесенных простыней она разорвала надвое, половиной, сложеной в четверть, прикрыв свою одежду, а вторую нарезала на продольные полосы, для верхней фиксации повязок и вместо марлевых тампонов, чтоб промыть раны. Удалось даже раздобыть перчатки, тоже, по виду не первой свежести. А чтоб хватало света - принесли еще настольную лампу со семидесяти пяти ватовой колбой.
- Йод, и все? Давай вниз, за водкой. Только нормальную! - отослала она своего помощника, раскомандовавшись - вошла во вкус, наконец понимая, что делает. - Узнай, есть ли перекись трехпроцентная... Ну хотяб сульфаниламид! Стрептоцид - в мази или таблетках.

Вскипятив воды, и выложив простерилизованные, как получилось, инструменты на простыню, и бинты на минимальную просушку Алина, проверив чувствительность пациента, поставила греться еще одну порцию воды и занялась ранами. Сперва она срезала с обдолбанного парня залитую кровью рубашку, и, стирая кровь тампоном, с радостью убедилась, что в боку, более сложное, ранение не опасно, внутренние органы не задеты, по сути, это было даже не полостное попадание.
Следовало всего лишь промыть ее и аккуратно заштопать, наложить повязку и перейти к руке. Чем Аля и занялась, смачивая тампоны в растворе спиртового йода с водой. Зашивала внимательно, помятуя, что шов придется еще и снимать, не ей, но придется. Для дополнительной дезинфекции пользовалась водкой.
Кроме того, зашивать пришлось больший участок, ниток для внутренних швов у нее не было, как не было и пинцета и ассистента, чтоб вытерала нервничающей девушке лоб. Да и сама Алина хирургом не была. Колоть напрямую было неудобно не непривычно. Щедро обработав закрытую рану йодом, она принялась ворочать тяжелое тело парня под опиатами, накладывая, слегка неуклюжую повязку.
Те же процедуры достались и развороченному предплечью. Тут было проще. Разорванные мышцы бицепса и сниженная чувствительность не давали ему пошевелить рукой, да он особо и не стремился, только от его ругани уже сворачивались уши, и, хотя Алина и пригрозила, что положит еще пару швов - зашьет ему рот, но не спорить же с не контролирующим свое сознание человеком?
Прошел час, прежде чем Аля с хрустом стянула перчатки и сняла пропитавшийся кровью импровизированный передник. Мужчина все еще бредил, а девушка, одним глотком добив оставшуюся в стакане водку (инструменты и тампоны она смачивала на весу, не макая в жидкость), не подумав даже о какой-либо уборке, ведь привыкла, что таким занимаются санитары, взяла свои сумку и куртку и поплелась обратно в зал бара.
Теперь, когда вся процедура осталась позади, ее затрясло. Конечно, Киевские больницы не были образцом санитарии и удобства для врачей и пациентов, в скорой просто было жутко, а в операционных, в углах, могла цвести плесень и отваливаться штукатурка, и ничто не напоминало о красивых больницах из американских сериалов про медиков... Но такого кошмара она еще не ожидала. Грязь, кровь, непрекращающийся мат, ножевые раны, которые местными, похоже, воспринимались, как что-то бытовое...
Не глядя выше носков кроссовок, она вскарабкалась на стул и тихо доложила об окончании операции.
- Готово. Каждый день надо менять повязку, к концу недели ставьте холодные, но не влажные компрессы, чтоб отек снимать. Швы потом надо будет снимать отдельно, нитки не растворятся. - безучастно произнесла она, глядя на Викинга глазами такими же пустыми, словно ей тоже вкололи опиат, но у нее наоборот дисфория. - Вы милицию вызывать будете?

Поев, она повернулась к сцене, досматривая конец выступления "медсестры" уже с большим благодушием.
А после снова повернулась к рядам бутылок, дожидаясь, чтоб Викинг (чьего прозвища она, понятное дело, не знала) снова обратил на нее свое внимание:
- Слушай, - незаметно для себя Аля перешла на "ты", - А все-таки, тут что-то рейсовое до Киева бывает? И гостиница, или что-то такое? Что-то в разрушеном доме ночевать не очень хочется.