===> Дорога в Страхолесье

Прежде чем Хибари успел слово вставить, не спуская глаз конкретно приплющенных наркоманов, он почувствовал тупую боль в районе затылка. Словно лопатой по голове… Перед глазами потемнело. Хибари даже догадаться не мог, что кто-то находился вне дома. Единственное, что он успел понять, так это то, что случилось это из-за потери собственной бдительности.
Сквозь мутные сновидения он видел, что его тащат во двор вместе с девушкой… Очнулся он уже там – спустя десять минут после увиденного.
Кёя лежал на холодной заледенелой земле, лишенной снежного покрытия, притом довольно рыхлой. А прямо перед ним была вырыта яма. Хибари поначалу думал, что эта яма, напоминающая могилу, была предназначена ему. Однако он ошибся – в ней уже лежало что-то… или кто-то. Это был ковер, с одной стороны которого торчали ноги в кедах.
У себя в руках Кёя обнаружил записку. Он бережно развернул ее и прочитал вслух:
- Закапывай…
- Бегом! – раздалось сзади.
Кёя медленно встал и повернулся к говорящему в пол оборота. И да, как Пунш и предполагал – все четыре наркомана стояли перед ним, наставив на него какие-то древние ружья.
- Копай давай! - подавленным голосом деграданта промямлил все тот же наркоман.
Сопротивляться было бессмысленно. Штыковая лопата лежала на земле, рядом с ногой Хибари. Пунш наклонился и взял инструмент в руку. Черенок был холодный от мороза, у Кёи даже рука чуть дрогнула.
- Реще! – поторапливали его нетерпеливые наркоманы.
Пунш посмотрел на них, словно в последний раз, попутно осматриваясь по сторонам. Прямо возле крыльца, ведущего обратно в дом, находился деревянный ящик высотой чуть меньше двух метров. Хибари где-то читал, что русские хранят нужные вещи именно в таких ящичках.
Он зачерпнул немного земли и бросил в яму, в нижнюю часть ковра, откуда торчали ноги девушки.
“И хоть бы лопату дали нормальную что ли? Совковую… А то этой совсем не удобно…” – с горечью подумал Кёя, изымая из кучи еще одну горсть земли.
Однако зря вы подумали, что Пунш собирался смиряться с таким положением дел. У него уже созрел небольшой план.
- Копай-копай… - приговаривали наркоманы.
Яма не стремилась наполняться землей. Помните фильм «Приключения Шурика?» Там была сцена на стройке, где главный герой и его напарник заполняли емкость цементом… Теперь вспомните, сколько цемента накладывал напарник Шурика. Примерно столько же земли Кёя бросал в яму за один раз.
Тут позади послышалось какое-то шуршание и громкий удар об пол.
Пунш оглянулся. Один из наркоманов упал на лестницу, выронив ружье и начал блевать в ведро. Издавая очень уж «эротичные» звуки, наркоман извергал из себя желтоватые кусочки какой-то пищи, вперемешку с кровью.
- Ой пля… - один из наркоманов остался следить за Пуншем. – Закапывай…
Наркоманы взяли друга на руки и стали относить в дом. Этим Пунш и воспользовался. Набрав горсть земли побольше, да так, чтобы в ней было побольше тяжелого льда и камней, после чего, резко развернулся и махнул лопатой в сторону стоявшего наркомана, целясь в лицо. Его «снаряд» рассыпался в воздухе, а наркоман, которому невесть что привиделось, закрыл голову одной рукой, опустив ружье и обложил Кёю матами. Хибари рванул на врага, делая замах лопатой. С глухим звоном лопата пробила слабую, лишенную кальция черепную коробку наркомана. Пунш даже показалось, что из проделанной им в черепе щели полезло серое вещество врага. Хибари решил воспользоваться тем, что наркоманы еще не опомнились, и заскочил внутрь здания.
Они застряли на проходе в гостиную – их друг схватил с полу какую-то вазу, явно дешевую, но служившую неплохим украшением для этого заброшенного места, и отказывался отпускать. Умильно наблюдать то, как неуклюжие наркоманы, под эффектом этих ваших спидов, героинов и прочей дряни пытаются подхватить их товарища за руки, при этом продолжавшего заблевывать синий палас в цветочек и деревянную кладку дома. И самое интересное – ружья они почему-то аккуратно сложили в полуоткрытый ящик стоявшего в углу комода. Бери – не хочу.
Пунш не стал медлить – размахнувшись, он нанес удар одной из своих целей. Аналогичная трещина, что и в первом случае – кровь хлынула на ободранные обои.
Наркоман, лежащий на земле не представлял угрозы и вовсе перестал двигаться, а второй только и успел, что развернуться – сразу после этого Кёя ударил его лопатой плашмя. Раздался глухой звон и наркоман повалился на землю.
Пунш перевернул их друга, заблеванного по самое "не могу". Похоже, он просто подавился в своей собственной рвоте. Смерть была нелепая до ужаса. Даже врагу не пожелаешь такого посмешища.
Кёя схватил наркомана за шкирку и потащил на улицу, на задний дворик.
Он положил его рядом с ямой, после чего с легкостью вытащил ковер с девушкой из нее. Пришлось взять из ящика, так и не пригодившегося во время боя, ножовку, чтобы срезать вплотную примотанный скотч – пальцами его нельзя было даже поддеть.
Вскоре девушка была на свободе. Хибари даже не разговаривал с ней – не о чем ей было говорить с девушкой, связавшейся с такими… людьми. Хоть людьми их назвать просто язык не поворачивался. Это – животные.
Хибари схватил наркомана, которого он приволок с собой и бросил в яму. Он, похоже, уже очнулся.
- Т-ты…
- Oyasumi*… - доброжелательно сказал Пунш, перебив его и нанес еще один удар, в этот раз по затылку, после чего чуть присыпал его землей.
- Куда мне тебя отвести-то? – стал рассуждать Хибари, рассматривая девушку, а затем его взгляд привлеклаее разбитая губа. Ему в какой-то степени даже стало жаль ее. – Itamu?**

_____
*Oyasumi (яп. здесь) Сладких снов…
**Itamu?(яп.) Болит?

===> Дорога в Страхолесье

Боль с шеи медленно расползалась по всему телу и, на подходе к месту назначения я уже с трудом различал свои шаги. За последние два года я узнал о боли множество, до этого мне неинтересных, фактов. Боль, что я испытывал сейчас, была, определённо, довольно сильной, но её я мог терпеть без всяких видимых последствий.

- Это кто у нас тут ходит! - у подъезда пятиэтажки, до которой я и должен был проводить "девушку" нас встретила шумная компания, явно поддатых, "братков".
- Вась, слух, ты гаде такую чиксу надыбал?, - в отличии от, скорее всего, большинства людей я привык оценивать любую встреченную ситуацию. Их было пятеро. Ни у одного не было ни отвисших, от тяжести пистолета, карманов, ни небольшого бугра на куртке - еле различимого признака ношения кобуры. У двоих были биты, довольно редкий в СНГ вид оружия, но не менее эффективный при правильном обращении. У остальных, скорее всего, были либо кастеты, либо мелкое холодное оружие.
- Да дела в горочку у нас! - один из "братков" вышел вперёд, остальные же стали медленно окружать. Я, будто возмущённый таким к себе отношением, встал по стойке смирно и, незаметно для новых знакомых, положил руку на ножны.
- Слухай, Вась, - вышедший на переговоры остановился в паре метров от меня, - Мы быковать не будем, ты чиксу нам свою оставь и вали, нармос?
Как назло, именно сейчас боль превысила порог терпимости. Глаза заслезились, а верхняя губа стала слегка подрагивать.
- Вась, ты шо тут? - видимо обеспокоенный изменением в моём поведении, спросил главный и, чувствуя мою слабость, подошёл ближе.
Охотничий нож, без проблем выскользнул из ножен. прочертив в воздухе дугу он прошёлся по протянутой ко мне руке. Как только "главарь" отшатнулся, зажимая глубокий и обильно кровоточащий порез на руке, остальные встали в подобия боевых стоек.
- Да ты, пацан, крутой, да? Ты что ж, за лохов нас держишь? - отвлекаясь на боль, я с трудом смог парировать атаку - на уровне рефлексов - кулак, облачённый в кастет, пролетел в паре сантиметров от уха. Кое-как сообразив "что же это был за свист", я изогнулся и нанёс колющий удар ножом снизу вверх, попав в плечо нападавшего. Увы, но удар битой по спине я пропустил и, кубарем откатился в сторону.
- Он меня пырнул! Этот шкед меня пырнул! - орал "чоткий пацанчик" пытаясь, непонятно откуда взявшимся бинтом, залатать глубокую рану.
Видимо остальные не хотели меня просто забить до смерти, или просто не могли додуматься до этого из-за высокого уровня алкоголя в крови, а хотели поиграться с новой игрушкой - дождались пока я встану, отложу в сторону мешавшуюся сумку и, встряхнув мутнеющую голову, вновь приму боевую стойку.
Первым пошёл в атаку владелец злополучной биты - солидных размеров бугай. Силы замаха, на этот раз, скорее всего, хватило бы на серьёзную черепно-мозговую травму или на мгновенный летальный исход, если бы орудие нашло жертву - успев увернуться от атаки, просто удалившись на шаг назад, я мгновенно вернулся на своё место и ударом снизу вверх, оставил глубокий порез через всю грудь нападавшего. Тот, ещё не осознав своего ранения, нанёс ответный удар, но опять же промахнулся, а мой нож оставил на его руке длинный извилистый порез.
Бугай ретировался "не соло нахлебавшись", а его место тут же заняли более быстрые, и более изворотливые владельцы кастетов. Столь интенсивную череду ударов, многие из которых были направлены либо в лицо, либо ниже пояса, в моём состоянии было трудно отражать, и вскоре холодный метал, вскользь задел мои губы. Резкая, кратковременная боль, отвлекла меня от привычной пульсирующий и я смог, помимо того, что увернуться, ответить на следующую атаку, оставив на лице противника глубокую рану. Тот отшатнулся и покинул бой, но я слишком рано стал праздновать победу - второй, изловчившись, смог выбить у меня нож.
- Вали, пацанчик, или я тебя твоим же ножичком порежу! - поднимая моё оружие с земли объявил ловкач.
Быть раненым своим же оружием - хуже смерти от чужого - вспыхнули слова моего учителя ближнего боя, но я всегда его недолюбливал.
Заорав, будто разъярённый спартанец, я бросился вперёд. "Браток" видимо ожидал иного, и не смог нанести смертельного удара в столь выгодной для него ситуации. Повалив мужика на землю, поморщившись от раздражающего запаха пьяницы, я стал методично его избивать, попутно парируя его атаки ножом. Через минуту боли и унижения он сдался - перестал отбиваться, а лишь закрывался руками. Нанеся последний удар в его солнечное сплетение я подобрал свой нож, слез с "братка" и огляделся.

Кроме меня, "девушки" и ноющего на земле "чоткого пацана" у подъезда никого не было - разбежались кто куда. Смахнув с лица свою и чужую кровь и доделал дело - получил от "девушки" обещанную тысячу рублей. Когда она, видно привыкшая в этом странном городке к крови и насилию, скрылась в тёмном подъезде я вернулся к, всё ещё ноющему "братку". Обыскав парня - пользуясь правом победителя, я нашёл лишь жалкие пять сотен рублей. Расстроенный таким раскладом я приподнял его над землёй и, дав ему время взглянуть на меня, процедил:
- Ты и не представляешь, что такое "боль".

На обратном пути мне стало совсем худо - голова трещала как арбуз под колёсами карьерного самосвала, а ноги заплетались на ровном месте, из-за чего я пару раз чуть не упал. По сравнению с этим разбитая губа и глубокий, но "безопасный" порез на руке были абсолютно незначительными.
Рухнув у ближайшей стены я стал копаться в сумке. Зрение подводило меня и координация уже была плохой, поэтому я с трудом отыскал в своём багаже пластиковую аптечку. Ещё более сложным было набрать содержимое ампулы в шприц-пистолет, но и с этом я справился. Впрыскнуть же содержимое шприца в мышцы было делом одной секунды...
Через пять минут мне полегчало. Боль, "атакованная" морфином, затихла, и я смог продолжить путь...

/// Бар "Шаманама" \\\